Испытания

"Когда первая серия была написана, произошла остановка. Встал вопрос, что писать дальше. Здесь ещё пришлось проходить сложные испытания. Если бы я их не прошла, то и последующих серий не было бы. Каждая серия появлялась только после испытаний, даже смертельно опасных. Например, «Магию совершенства» я начала писать на больничной койке, получив смертельный диагноз (в 2007 г.). Но писанина отвлекала от тягостных мыслей, и поэтому я писала и писала, поддерживая себя этим морально. А серию «Энциклопедия новой эры» я стала писать уже после операции, имея на себе шрам около 30 сантиметров. Я понимала, что это испытания, однако угроза смерти постоянно висела надо мной и вопрос: «Выживешь или умрёшь завтра?» всегда оставался открытым для меня, т.е. без ответа.

Одновременно со мной тяжело заболел и муж. Видимо, мы пересекали какой-то очень сложный порог, который впоследствии помог отодвинуть и «Конец Света» в декабре 2012 г. Не сдаваясь, мы продолжали работать в неимоверном напряжении и тем самым меняли ситуации, т.е. «переводили рельсы» программы нашего общества вместе с нашими истинными помощниками, о которых написано далее, на вариант без глобальных катаклизмов. Только человеческий выбор меняет ситуации в лучшую или худшую сторону. Наш тройственный выбор влиял на судьбу России. Если бы кто-то из нас сказал: «Всё, больше не могу. Брошу контакты и заживу обычной жизнью обывателя», то многое пошло бы по-другому сценарию. Но мы переводили нашу страну на духовный путь через испытания и создание новых томов учения Высших. За нами шла целая армия душ, жаждущих духовного просвещения.

Пока создавалось учение, меня трясло, как на булыжной мостовой. Дорога не была гладкой. Но никому другому в то время я не могла рассказать о том, как нам трудно и что сама я серьёзна больна. Как-то после возвращения из больницы меня застал звонок из Нью-Йорка. Звонила София Бланк, бывшая эмигрантка из Советского Союза. Она была врачом по образованию, занималась исследовательской работой сущностей тонкого плана, увлекалась эзотерикой. Познакомившись с нашими книгами, дошедшими до Нью-Йорка, она пожелала пообщаться со мной «вживую». С.Бланк уговорила меня провести несколько радио-мостов между Россией и единомышленниками-эмигрантами в Соединённых Штатах.

Будучи женщиной инициативной, она организовала радио-мост между Нью-Йорком и Александровым и на протяжении 11-12 таких встреч мы вели беседы с её слушателями где-то между 23-мя часами и часом ночи, так как время в Америке и у нас отличалось (у нас был поздний вечер, а там утро). Так шло распространение нашей информации на другой континент. А между встречами мне приходилось лежать в больнице, поправляя здоровье. Возвращаясь домой, нужно было подключаться к лечению мужа, которого невозможно было заставить обратиться к врачам. Он выздоравливал только на нашем с дочерью энтузиазме, его лечила или я, или Лариса своими методами. Была такая круговая завязка нас троих, приходилось бороться за жизнь каждого. Это были суровые испытания, угрожающие смертельным исходом. (Но к Высшим за помощью по поводу здоровья мы не обращались, так как понимали, что это – испытания, и надо пройти их полностью во всей глубине чувствования).

Чрезмерно мощные энергии контактов угнетали физическую материю, и это чувствовала вся наша семья. Постоянно у кого-то что-то ломалось, что отражалось на здоровье, и приходилось лечить дома своими средствами и диетическим питанием. Давал себя знать и возраст, после 60 лет постоянно приходилось вытаскивать мужа из кризисных для здоровья ситуаций. Мы поили его травами, читали молитвы, а позднее - коды, готовили диетические блюда. Это не было спокойное написание книг в уютном кабинете, в тихой и спокойной обстановке. Приходилось одновременно решать сразу «тысячу» проблем. Этому во многом способствовала и перестройка в нашей стране с отсутствием работы, постоянно ухудшающимися отношениями между людьми и понижающимся жизненным уровнем жизни среди интеллигенции.

Квалифицированных врачей в нашем маленьком городишке почти не осталось, многие уехали, когда произошла перестройка и зарплата у них стала мизерна. Поэтому, чтобы лечь в больницу, приходилось ездить в областной центр. С тонкого плана постоянно шли помехи, Отрицательные сущности своими методами добивались прекращения моей работы.

Но в голове у меня были большие замыслы, и я считала, что должна их осуществить во что бы то ни стало.. Поэтому мысленно я наоборот говорила: «Это слабό моё тело, а Дух готов сражаться дальше». Данная фраза очень не нравилась тем, кто строил мне каверзы с тонкого плана и следил за моими мыслями. Они упорно старались запугать, заставить отказаться от дальнейшего написания книг. Это происходило так.

Помню, как ехала первый раз на автобусе в областную больницу. По дороге от начала въезда в этот город в окно автобуса трижды увидела надпись «Ритуальные услуги», что неприятно кольнуло сознание. Почему шофёр выбрал подобный маршрут через здания, в которых лежали гробы и венки, а подчас и покойники? Понятно, что это не было случайностью. Кто-то с тонкого плана упорно хотел устрашить меня и навести на мысль – «Всё, скоро тебе это понадобится». Безусловно, человеку видеть подобное было неприятно, особенно впечатлительному; начинали одолевать тягостные мысли о неизбежности конца жизни.

Поликлиника чужого города, где мне нужно было отметиться и взять направление на анализы, сразу же мне напомнила зал «Ожидания» душ на «Том Свете»: чистый длинный коридор, весь заполненный сидящими молчаливыми людьми, обречённо и покорно ждущими своей участи. В коридорах царила атмосфера именно обречённости, неизбежности приговора. Их вызывали по одному, и они покорно исчезали за дверями. В голове сразу же возникла мысль – «Точно как на Том Свете», хотя я не помнила этого, но точно знала, что Там именно так. Поражал внутренний настрой людей, который здесь очень чувствовался – обречённость, безнадёжность и покорность в ожидании своей участи.

Спустя несколько дней мне пришлось забирать свой анализ в этой поликлинике, и не медсестра принесла мне ответ, а меня саму послали за ним ни куда-либо, а в морг, так как врач, который делал этот анализ, куда-то его задевал, а сегодня он работал именно в морге, т.е. занимался вскрытием трупа. Больше некого было посылать в морг, как только самого больного. Но я не стала возражать, и пошла.

Рядом с моргом опять оказались очередные «Ритуальные услуги». За всю жизнь я не встречала такое их количество, сколько здесь за одну поездку. Можно сказать, что кто-то с тонкого плана прямо усы'пал ими мою дорогу, чтобы вогнать меня в тоску, напустить страх, заставить в борьбе за собственную жизнь забыть о книгах. И, самое главное, здесь возникал следующий психологический нюанс. Ведь обычно человек как рассуждает? «Если мне никто не помогает в тяжёлые минуты, то и я никому не буду помогать. Если Высшим я безразличен и Им не нужны мои книги, то зачем мне надрываться?». Можно было бы обидеться на Высших и прекратить свою работу, чего и добивались всегда Отрицательные и на что ориентировалось построение программы – не заставить человека выполнить программу, а заставить отказаться от выполнения миссии. Дьявол в это время как бы нашёптывал на ухо: «Ага, скоро помрёшь, и всем на тебя наплевать! Хватит писать, поживи хотя бы последние дни спокойно и в своё удовольствие!» Но для меня удовольствием была работа над книгами, поэтому все эти запугивания были напрасны и, наоборот, ещё больше разжигали желание успеть сделать как можно больше.

Поэтому очередную каверзу – потерю анализа и посылку меня в морг - я восприняла спокойно и смиренно, чувствуя, что должна пройти через всё это, как испытание. Другие же люди проходят через такие ситуации, а почему же и мне не пройти? Я должна знать, что чувствуют обречённые на смерть и как с ними обращаются земные врачи. Поэтому к моргу я подошла не столько со страхом, сколько с любопытством. Напротив его опять же расположилось здание с издевательским для меня названием – «Ритуальные услуги». Однако я оценила удобство от соседства морга и траурного зала. Во всём есть свои плюсы и минусы.

Дверь морга была открыта. Внутри царил полный мрак, как в пещере. Заходить туда одной я не решилась, а с порога негромко позвала врача по имени-отчеству. «Иван Петрович, вы где?» - это пришлось повторить несколько раз. Наконец, из мрака вышел молодой мужчина в кожаном фартуке, обрызганном кровью. Руки, уже отмытые от крови, он вытирал о какую-то тряпицу. Я поняла, что оторвала его от вскрытия. Лицо его было безразлично, холодно, ему, видимо, было всё равно то, что он делал. Я посмотрела в его глаза, чётко увидев, что он – от отрицательной Системы. Это были равнодушные, холодные глаза без малейшего намёка на сочувствие к умершему. Я поняла, что для него это было самым заурядным делом. Хотя в юности, работая в больнице, я видела совершенно другие глаза врача, выходящего из морга после вскрытия – те глаза были полны неимоверного трагизма, что не сумели воспрепятствовать смерти. Меняются люди вокруг, меняются врачи.

Я спросила об анализе. Меня он помнил и сказал, где медсестра должна найти эту бумажку в его кабинете. То есть Отрицательные и здесь ситуацию повернули так, чтобы испортить мне настроение, подавить морально и посеять в душе страх смерти и сосредоточения только на себе. Перед тем, как мне делать операцию, в отделении больницы кто-то умер прямо на операционном столе. А ночью мне снилось, что я лежу на койке, на которой вместо матраса лежат чьи-то кости, они шевелились и пытались покинуть кровать. На соседних кроватях также лежали чьи-то кости и шевелились. Сон напомнил мне, что на каждой кровати в больнице кто-то когда-то умирал.

Сон предупреждал об опасности, но на операцию я всё-таки решилась. «Что будет, то и будет, - подумала я. – Если нужна ещё Высшим, то очнусь после наркоза, а не нужна уже, то значит, пришло время». Когда я лежала на операционном столе, не было страха, но было внутреннее волнение. У меня в последнее время ещё стало плохо работать сердце, я опасалась, что оно не выдержит. Однако введённый наркоз подействовал быстро, я даже не успела почувствовать, как отключилась. А очнулась уже в палате. Молодая женщина, соседка по палате, будила меня. Так там было принято: сами больные приводили в чувства послеоперационников.

Конечно, была боль, невозможно было повернуться с одного бока на другой. Приходилось терпеть, но я обратила внимание, что моё сердце работает после операции лучше, чем до операции. И все три недели, что я там лежала, оно работало как часы. Я поняла, что во время операции присутствовали и мои незримые помощники из Медицинской Системы. Я должна была пройти эти испытания, но Они помогли моему телу. Никогда ещё моё сердце так хорошо не работало, как эти три недели. А шрам заживал так быстро, что удивился даже врач.

Так как супруг сам в этот период тоже болел, и ему было тяжело ездить, а Секлитовой каждый день нужно было отправлять в школу ребёнка и встречать после школы, а также ухаживать за отцом, то я запретила им приезжать проведывать меня, ибо на это уходил целый день. Я решила, что справлюсь со всем сама, мне лучше было остаться одной со своими мыслями.

После операции я постаралась выписаться как можно быстрее. Но вернувшись домой через три недели, я решила поучаствовать вместе с Ларисой Секлитовой и мужем в ремонте комнаты моей племянницы. Безусловно, я делала посильную работу, замазывала на стенах шпаклёвкой всякие дыры и трещины. Работа отвлекала от мрачных мыслей, помогала забыть о неприятностях. Зато я осознала, что значит чувствовать себя обречённой на смерть, насколько это человеку тяжело ощущать и лучшее спасение от этого чувства – работа. Когда с головой погружаешься в какое-либо дело, душе становится легче. А вот сердце через 4 недели снова забарахлило, вернувшись к своему дооперационному состоянию. Но это только подтвердило предположение, что моё здоровье на момент операции контролировали Высшие, мои Ангелы-Хранители, и влили в него какую-то особую живительную энергию. Ему никогда не было так хорошо, как после операции (операция делалась не на сердце).

Естественно, что вернувшись из больницы, я вновь принялась писать. От дальнейшего лечения к большому удивлению врача я отказалась, так как увидела, что далее мне могут только навредить. Приходилось включать интуицию. Хотя я тогда решила – или самостоятельно выздоровею, или умру, но без них, врачей. Дальше началось самолечение. Таким образом, приходилось лечить себя и свою семью. Все мы были взаимосвязаны множеством зависимостей. Я ощущала, что семья – это моя космическая команда, которую я должна всеми силами поддерживать в порядке и здравии. Так инопланетяне, прилетая к нам на Землю, вынуждены бороться за свою команду в чужом для них мире.

И здесь надо рассказать об одной удивительной вещи. Примерно дня через три-четыре после того, как я после операции вернулась из больницы мне по интернетпочте пришло письмо от нашего давнего молодого помощника К.Е. Он не знал, что я болею и просто решил поделиться со мной своим сновидением.

«…Людмила Леоновна, мне недавно приснился очень странный сон: Как будто вы находитесь в какой-то светлой комнате, лежите на каком-то белом постамента и вам очень больно. А сверху бьёт свет. Но сама ситуация наполнена была таким трагизмом, что не понимая, что там делали с вами, я залился слезами. Мне было невероятно вас жалко. Когда я проснулся с ужасной печалью внут-ри, моё лицо было мокрым от слёз. Такого со мной никогда не случалось. Я не пойму, что это такое. Может, вы объясните?»

Я поняла, что ему приснился процесс операции. Комната, которую он описал, являлась операционной. Мы с К.Е. находились в разных городах, но как можно объяснить то, что он не только увидел всё то, что я старалась скрывать от других, но и всей своей юной душой сострадал мне? Это можно объяснить не интуицией, а только одним – его Определитель показал ему то, что недавно произошло со мной, чтобы проверить его душу на чувство сострадания. Конечно, я не стала открывать ему этот секрет, а постаралась объяснить аллегорически, что прохожу испытания, ничего такого страшного в этом нет, и пожелала ему успокоиться.

Только после подобных испытаний спустя какое-то время я приступила к написанию первого тома серии «Энциклопедия Новой Эры». Душа должна была не только работать творчески, но и наращивать силу Духа, которую могло дать только преодоление смерти. В этом состояло наше развитие.

А спустя 3 года, когда я уже забыла об операции и смерти, «доброжелатели» в лице нашей «помощницы» Дарьи П. сообщили, что мы, все трое, должны умереть 25 января 2013 г. в 12 часов 20 минут дня. Подсчитаны были даже минуты. Об этом, якобы, одному контактёру сказали Высшие, и участники контакта решили нас предупредить. До нашей смерти оставалось полтора года. Отрицательные через людей сообщили заранее об этой дате, чтобы подержать уже всех нас в страхе ожидания.

Но день смерти мы пережили благополучно, к разочарованию многих, желающих раздавить нас морально, чтобы полновластно распоряжаться нашей информацией. Все забыли об этом дне, кроме меня, а я наблюдала за происходящим как бы со стороны и видела, как спокойно стрелка часов пересекла указанное время и двинулась дальше. И когда она отодвинулась от трагических минут на полчаса, я напомнила мужу и дочери: «А ведь мы должны были сегодня по предсказанию некоторых переселиться в иной мир». Лариса улыбнулась простительно в адрес предсказателей, а Александр Иванович пренебрежительно махнул рукой: «Не будем исполнять внутренние желания наших злопыхателей, не стоит их радовать своей смертью».

Так что в период создания нового учения никаких идеальных условий для творчества создано нам не было. (Здесь я описала лишь малую часть тех помех, которые приходилось испытывать, и с которыми приходилось бороться).

Даже бытовая сторона нашей жизни была до предела заполнена не пойми какими трудностями, как дополнительными нагрузками к прочим испытаниям. Чем только нам ни приходилось заниматься при выполнении миссии: спасением племянницы от не достойного её поклонника, переездами, ремонтами квартир, копанием грядок, мытьём полов, развлечениями детей, быть одновременно кухарками, экономками, уборщиками, грузчиками, дизайнерами обложек своих книг. Приходилось руководить Белым Братством и отражать нападки Тёмных, отстаивать интересы родных, помогая им в трудные минуты, простаивать в длинных очередях на почтах и терпеть унижения от начальства и всякой невежественной братии. Изысканных условий для нас никто не создавал, руку помощи никто не протягивал. Приходилось всё делать самим и всё совмещать. Об уюте отдельного писательского кабинета оставалось только мечтать. Мой стол с компьютером стоял в углу общей комнаты, и когда я писала книги, за моей спиной могли свободно смотреть телевизор, разговаривать; дети могли шумно бегать и играть в прятки, я никогда никому не делала замечаний. Мне это даже нравилось, а тишина угнетала. Производительность у меня повышалась, когда я видела, что родные радуются, семья живёт нормальной жизнью."

"Наш Армагеддон", авторы Л. А. Секлитова, Л. Л. Стрельникова, изд. Амрита-Русь.
Все права защищены. Никакая часть данной информации не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без разрешения авторов книги.